Пиранья. Черное солнце - Страница 13

Они вышли в небольшой дворик. Небольшой двухэтажный домик, где разместили их группу, был вдобавок ко всему огорожен высоким забором из листов рифленого железа, так что снаружи виднелась только крыша — и высоченный столб, а на нем красовалась видимая из любого уголка базы антенна — металлическая, длиной в полметра, крайне заковыристых очертаний, со спиралями, загадочными решетками, кольцами и пучками сверкающих штырей. Хреновина эта выглядела крайне загадочно и весьма внушительно.

Это была чистейшей воды бутафория, призванная не только скрыть их подлинные физиономии, но и обеспечить полное равнодушие окружающих. Просто загадочные личности, не подчинявшиеся начальнику гарнизона, непременно вызвали бы живейший интерес и долгие пересуды. Когда же по военному городку заранее был мастерски запущен слух, что за отдельным забором будут квартировать «какие-то шибко секретные связисты», местные, от полковников до последнего желторотого лейтенантика, моментально потеряли к прибывшим всякие интерес. В конце концов, секретные связисты — это банально, чертовски скучно и совершенно неинтересно. В рядах доблестной Советской Армии отыщется немало гораздо более экзотических персонажей…

Часового во внутреннем дворике Морской Змей не ставил — это был бы уже перебор. Они просто-напросто отодвинули щеколду, вышли, плотно притворили за собой вырезанную в железном листе калитку и не спеша зашагали вдоль длинных зданий, огибая плац справа. Немногочисленные встречные смотрели на них, как на пустое место, тем самым демонстрируя легонькое превосходство: мы, знаете ли, сплошь и рядом хлещемся в джунглях со всякой контрой, а эти чаек попивают за отдельным заборчиком, выстукивая секретную морзянку в полной безопасности. Именно такое положение дел группу как нельзя более устраивало — как людей профессионально скромных сверх всякой меры…

— Кирилл, — безмятежным тоном сказал Лаврик. — Я тебе когда-нибудь пакости делал?

— Не припомню, — честно признался Мазур.

— А глупое, обывательское любопытство за мной замечалось когда-нибудь?

— Не припомню, — повторил Мазур насторожившись.

— Вот то-то. А посему давай-ка в интересах дела посплетничаем о бабах. Точнее, об одной конкретной бабе. Рамона к тебе по-прежнему липнет?

— Липнет, — сказал Мазур без особой охоты. — И водопады смотреть звала, и городские достопримечательности показывать, и вообще…

— И смотрит блядски, — уверенно сказал Лаврик. — И подает сигналы, которые мужик твоего возраста и опыта просто обязан понять и отреагировать соответственно… А?

— Ну, — буркнул Мазур.

— И тебе уже совершенно ясно, что если ты ее завалишь, она сопротивляться не будет, наоборот… А?

— Ну, — повторил Мазур неохотно.

— Терпеть не могу загадок, — сказал Лаврик. — Сам знаешь. А тут передо мной в полный рост торчит нешуточная загадка: почему ты ее до сих пор не отодрал?

— Да вот как-то так получилось…

— Давай серьезно, — сказал Лаврик. — Стал бы я к тебе приставать из пошлого любопытства… Что мы имеем? Есть очаровательная молодая девка, на которую слюнки пускает весь местный гарнизон. И есть старший лейтенант Мазур, широко известный в узких кругах как ухарь, при удобном случае готовый завалить приятную красотку. Ты только не изображай оскорбленную невинность, пора бы уяснить, что я всегда все обо всех знаю. Немаловажное уточнение: речь идет не об официантке Светочке, прапорщике Катеньке и беспутной доченьке контр-адмирала Чалмаева. Я не люблю неправильностей, Кирюш. А именно неправильность я сейчас наблюдаю. Дважды за время нашей совместной службы бравый Кы Сы Мазур заваливал девочек в ситуациях, когда для его карьеры это могло кончиться крайне печально, а втык был бы грандиозным. Я про французскую переводчицу в Бургабе, очаровательную мадемуазель Мирей и про Наташеньку Извольскую в Аль-Шаруте. Вот за них, стукни на тебя какая сволочь, ты бы получил по полной программе. Французская подданная из страны, пусть и не являющейся уже членом НАТО, но все равно числящаяся в списке потенциальных противников, и внучка белоэмигранта-врангелевца, чей папаша возглавлял эмигрантский центр, существующий на денежки ЦРУ. Ну да, ни Мирей не работала на французскую разведку, ни Наташа не участвовала в папашиных делах. Но все равно, за такие постельные связи тебе могли всыпать так, что дальше некуда. Каптеркой бы заведовал где-нибудь в Камчатском пограничном отряде, уже без партбилета. И не мог ты этого не понимать. Однако рискнул. Оно и понято: девки были хороши… И я всерьез не понимаю: отчего ты теперь нос воротишь от очаровательной девки, которая усиленно вешается тебе на шею? При том, что ситуация качественно другая: наша красавица Рамона — капитан Революционных вооруженных сил республики Куба, контрразведчица, координатор меж нашими и кубинскими особистами, правая рука генерала Санчеса, второго человека в командовании кубинским корпусом. Проверенный на сто кругов товарищ, верный союзник, брат по оружию, то бишь сестра… Даже если до начальства дойдет, что вы с ней трахаетесь, тебя самое большее матерно пожурят, без всяких выговоров и занесений в личное дело. Ну, максимум влепят выговор из тех, что легко потом снимается. Одним словом, риска никакого. Девка — раскрасавица и сама лезет. А ты нос воротишь. Это неправильно. И я тебя по службе спрашиваю: причина — в чем?

Он говорил тихо и серьезно, остановился, хмуро уставился, нетерпеливо дожидаясь ответа. Мазур зло, тяжко вздохнул.

— Ну? — настойчиво спросил Лаврик.